ИЗ ИСТОРИИ КЫРГЫЗСТАНА ВОЕННЫХ ЛЕТ

Она пронесла любовь к Кыргызстану через всю свою жизнь

Посмертное СПАСИБО Марии Кожушнян кыргызскому народу

Случайных встреч не бывает. Души тянутся друг к другу. Мы думаем, что наш внутренний мир скрыт от окружающих, и каждый раз искренне удивляемся, встречая на своем жизненном пути человека, который делится с нами теми же идеями, мыслями, чувствами, которые волнуют и нас. Но удивляться не стоит. Всё вполне закономерно.

Историю творят люди. Несмотря на то, что каждый человек видит общую картину мира исключительно под своим углом зрения, все люди взаимно переплетены и взаимозависимы. Это очевидно. Но, как правило, мы об этом забываем в повседневной суете и борьбе за выживание. Неслучайные встречи даруют нам те самые моменты озарения,  ясного видения взаимовлияния истории одной судьбы на все человечество и истории всемирной на судьбу конкретного человека. В такие встречи мы невольно обращаем внимание на мелкие детали, размывающиеся в общей летописи исторических событий. Именно по ним мы глубже чувствуем реальность прошлого, ярче и четче его видим, острее переживаем, лучше анализируем современные события и можем прогнозировать будущее. Новые технологии позволяют современным историкам писать более детально о жизни каждого человека, ведь поистине каждая отдельная жизнь – это целая вселенная.

Моя неслучайная гостья Анна приехала в Кыргызстан качестве туриста в лечебно-оздоровительный тур. Но после беседы с ней стало ясно, что ее путешествие еще и ностальгического характера. По дорогам и местам, описанным в мемуарах ее мамы – Марии Кожушнян. В этих мемуарах было несколько главных тем, из которых одна – это годы Великой Отечественной войны и эвакуация в Советскую Киргизию. Каждая строчка, рассказывающая об этом прекрасном горном крае и ее людях, дышала любовью, была пропитана благодарностью к кыргызской земле и ее народу. Книги – это уникальная портативная магия, – так выразился всемирно известный писатель Стивен Кинг. И мемуары Марии, пусть даже не опубликованные, не исключение.

Мы знаем историю эвакуации в годы ВОВ из учебников: «С июля 1941 г. по январь 1942 г. в Кыргызстан из прифронтовой полосы Советского Союза эвакуировали 61862 человека, а к декабрю 1942 г. цифра выросла до 138900». Мы рассказываем на уроках истории об эвакуации 38 крупных промышленных предприятий, заводов и фабрик, более 40 детских домов, о вкладе тружеников Кыргызстана в Великую Победу с конкретными цифрами, но не со всеми именами. Нам кажется тема ВОВ и участия в ней кыргызстанцев довольно изучена, и в тылу, и на полях сражений… но это далеко не так. Еще долго мы будем открывать страница за страницей неизведанные, ненаписанные тома по истории нашей страны. С ожившей историей судьбы отдельного человека. С его мировоззрением и поступками, влившимися в калейдоскоп миллиардов человеческих судеб, в общую мозаику истории планеты Земля.

Сухой язык цифр говорит нам о количестве эвакуированных во Фрунзенскую область (ныне Чуйская область КР) – 62047 человек. Трое из этого числа были Сойбэль и Яннель Кожушнян с младшей дочерью Марией (Маней). Я, казалось бы, профессиональный историк, никогда бы о них не узнала. Не заговори я с туристкой как гид. И не поделись Анна историей из своего семейного архива с пожеланием посетить город Кант и село Беловодское. История Кыргызстана военных лет пополнилась новой страничкой истории эвакуации одной конкретной семьи. Вот так и пишется «история в лицах». Живая, близкая и понятная.

… Шел 1941 год. Немцы наступали. Эвакуация шла поэтапно. Семья Кожушнян была еврейской и жила в Молдавии. Надо было срочно эвакуироваться в Сталинградскую область, куда Маня с родителями прибыла в июле 1941 года. Но немецкие войска очень быстро дошли и до этих мест. Особо жестоко фашисты расправлялись с евреями. Председатель колхоза в Сталинградской области дал главе семейства подводу с конями до железнодорожной станции и сказал, что им надо срочно уезжать. И только на станции встал вопрос: «Куда?». Все ехали в Среднюю Азию. Выбором большинства эвакуированных евреев был город Ташкент. Люди ждали неделями свободные поезда, идущие в столицу Узбекской ССР. «Ташкент – город хлебный» запомнилось с тех пор и на всю жизнь. Как и то, что поезда на Ташкент проезжали не останавливаясь. Они были переполнены.

Средняя Азия большая, – думала Маня. Там есть и другие города. Почему все ждут поезд на Ташкент?

В школе она училась на отлично. Интересовалась географией. Знала наизусть все республики Советского Союза с их столицами. У нее был школьный географический атлас, с которым она не расставалась даже вдали от родной школы. Сидя на баулах, она внимательно рассматривала карту СССР. Регион Средняя Азия. Рядом с Узбекской – Киргизская ССР. В памяти всплыли горы Тянь-Шань, озеро Иссык-Куль и столица Киргизии – город Фрунзе. Её она  помнила хорошо, потому что в переводе с молдавского языка на русский «фрунзе» означает «зеленый лист». Маня понимала молдавский язык, детство ее прошло с детьми из молдавских семей. Евреи обладали уникальной способностью встраиваться в любое общество, и как шутили в СССР, были больше русскими чем сами русские, больше украинцами чем сами украинцы и т.д.

Мария была смышленой, толковой и очень практичной девочкой. Она ясно представляла, что в столицах республик Средней Азии большой ажиотаж. Перенаселение. И без ее семьи там много эвакуированных евреев. Она знала, что кроме больших городов есть райцентры и сёла. Поэтому она искала на картах атласа сельскую местность в Киргизии.  Чтобы быть ближе к земле, чтобы было что кушать. Ей очень понравилось название села Беловодское и она уже точно знала о чем спрашивать у железнодорожного инженера: «Когда будет поезд в Киргизию, на станцию Беловодское?». Инженер ответил, что поезд туда будет через сутки и в нем есть свободные места. После чего родителям было радостно объявлено, что они направляются в село Беловодское, которое рядом с городом Фрунзе! Выбор дочери был принят. Общее внимание семьи привлек также поселок Кант на карте. Тогда они еще не знали, что «кант» в переводе с кыргызского «сахар». На несколько мгновений посреди людских метаний на железнодорожной станции возник образ философа Иммануила Канта, и Кожушняны были тронуты до глубины души неизвестной, далекой, но уже такой понятной и близкой республикой в Средней Азии, где города и села носили удивительно красивые названия: Фрунзе, Кант, Беловодское… Сомнений не оставалось. Еще вчера незнающие ответ на вопрос «Куда?», сегодня они были уже в поезде по дороге в Кыргызстан.

На момент выбора места эвакуации двух старших братьев Мани, которых война  застала за студенческой скамьей, рядом с семьей уже не было. Они ушли добровольцами на фронт еще в Сталинградской области. Вскоре они пропали без вести. Письма-треугольники перестали приходить от них на третий месяц после ухода на войну. Но и повестки о смерти семья тоже не получила. Только в первые месяцы войны погибло, пропало без вести в боевых операциях, когда донесений от фронтов и армий не поступало, более миллиона человек.

Не все евреи уезжали из родных мест. Были и те, кто не эвакуировался по тем или  иным причинам. Все они были убиты. Тетя с дядей по материнской линии не захотели покинуть свой дом. Они остались в Молдавии и были убиты фашистами. Об этом Маня узнает только когда вернется из эвакуации на родину…

В начале зимы 1941 года семья Марии прибыла в Киргизию. В советский  колхоз, село Беловодское. Чуть позже младший брат мамы направится вслед за ними, они с супругой и двумя детьми приедут в поселок Кант, где впоследствии все и встретятся.

Мане в 15 лет пришлось взять на себя обязанности кормильца семьи, так как   родители были уже пожилые и больные люди. В поисках работы она пошла прямиком к руководству колхоза. Встретилась с самим председателем. Бойкая, жизнерадостная и смышленая девочка сразу понравилась колхозникам, жившим с лозунгом: «Все для фронта – все для Победы!». Рабочие руки, энергия и энтузиазм были востребованы.

Через многие годы, приближаясь к своему 90-летию, Мария напишет об этом периоде жизни простыми словами, понятными каждой матери и каждому ребенку в этом мире: «Мама плакала когда видела как я ухожу в мороз, в 4 утра на работу, перевязанная шерстяными платками. Были сильные холода, шкуры овец сушили на открытом воздухе, на веревке. Как я понимала – то была своеобразная дезинфекция холодом. Я собирала хорошо промороженные шкурки – смушки, которые даже не гнулись, и относила их на склад. Затем они размягчались в тепле. Жена председателя колхоза и другие женщины  научили меня кроить и шить дубленки для солдат Красной Армии. Мы шили вручную. Мама плакала, глядя на мои руки. Но самая большая сердечная боль мамы была моя оторванность от учебы. После приезда семьи родного брата мамы в Кант, она категорично заявила, что мы должны держаться вместе, так будет легче и у меня появится возможность учиться».

9-го класса в Кантской школе не было. Мария закончила на родине 8 классов. В те  годы полное среднее образование было 10-летним. Сойбэль Кожушнян в вопросе учебы была непреклонна. Она нашла учебники и уговорила дочь заниматься самостоятельно, чтобы сдать экстерном экзамены за 9-й класс и быть принятой в 10-й класс школы №1 села Кант. Таким образом, терялся всего год учебы, который семья провела в переездах. Второй год оторванности от школы мама пережить не могла, и Мане пришлось после работы в колхозе, по вечерам самостоятельно изучать программу 9-го класса. Впереди было целое лето, и Маня смогла подготовиться к экзаменам. Осенью 1943 года она к всеобщей радости родных продолжила учебу в школе.

Учителя выпускного 10-го класса были из местных и эвакуированных. Примерно поровну с каждой стороны. Школа была сильной. Коллектив учителей и учеников был очень сплоченный и дружный. Как бы ни было трудно в те годы, но учеба в кантской школе  осталась в памяти одной из самых ярких, добрых и светлых страниц в жизни Марии. С классом они даже путешествовали по Кыргызстану. Принимали участие в различных соревнованиях. Помогали колхозникам собирать урожай. Увидели Иссык-Куль и Сулайман-гору. Увидели, как растут рис и хлопок на юге Кыргызстана. Часто выезжали во Фрунзе, где работали музеи и театры, открывались парки, воздвигались памятники героям войны. Для 17-летней девушки всё вокруг было интересным. Мария называла Кыргызстан своей второй родиной. Педагогический коллектив был в восторге от интеллектуальных способностей Мани – единственной круглой отличницы выпуска 1944 года. Тогда не давали «золотых медалей». Но «красный аттестат», за который ходатайствовала вся школа, дал  ей возможность впоследствии поступить в вуз без экзаменов.

К осени 1944 года территория СССР была освобождена от немцев и Кожушняны вернулись в Молдавию, в родной город Резина. Летом 1945 года Мария поступила в Кишиневский Медицинский институт. И тогда мама плакала уже от счастья. Ее младшая дочь – единственный ребенок, оставшийся после войны из троих детей, продолжила дело родных. Врачами были: погибший в I Мировую войну родной старший брат Сойбэль и старший сын – брат Мани, студент медик, погибший во II Мировую войну.

Родители всегда верила в успех своей талантливой и трудолюбивой дочери. Они застали мирную благополучную жизнь. Мария после окончания мединститута работала врачом во 2-й городской больнице Кишинева и радовала родителей профессиональными успехами и счастливым замужеством с рождением внучки и внука.

В Канте, когда Маня училась в 10-м классе, председатель колхоза доверил ей как отличнице и активистке, развешивать и раздавать колхозную муку людям. Подруга-ровесница Рита Крамарова из Харькова, наблюдая за крайне ответственной расфасовкой муки, пошутила: «Ой, боюсь, ты так войдешь во вкус, что не пойдешь дальше учиться. Так и останешься на всю жизнь продавцом муки». Маня в ответ лишь улыбалась.

Марии Кожушнян выпала долгая и счастливая жизнь. Авторитет среди соотечественников. Десятки тысяч благодарных пациентов, которых она вылечила. Спокойная старость. Последние 15 лет прожила в США с детьми, внуками и правнуками. Мария умерла в 2019 году, в 93 года, и до конца жизни рассказывала всем о кыргызах, как о великом народе, искреннем, щедром и благородном, спасшем её семью в годы войны. Смотрела все новости о Кыргызстане. И очень хотела, чтобы её родные побывали здесь, увидели невероятные красоты природы и передали её слова благодарности всем кыргызстанцам.

P.S. Формализировать и довести до абсурда можно всё на свете. Например, такое понятие как «дружба народов». Или «благодарность одного народа другому». Без конкретных судеб людей, подтверждающих или, наоборот, опровергающих эти понятия, «дружба народов», «благодарность еврейского народа кыргызскому» и т.д. и т.п. просто формальные словосочетания, лишенные всякого смысла. Но вот еврейская девочка Мария попадает со своими родителями в эвакуацию в Кыргызстан и вышеперечисленные понятия оживают и играют всеми красками, оттенками, всеми струнами человеческой души. Это уже не формальность, это прожитая жизнь. И так со всеми историческими фактами «без лица». Они должны ожить.

Асель Бегалиева, д.и.н., профессор Корейского института в Центральной Азии