Истоки русскоязычного образования в Кыргызстане

Грамотность в Кыргызстане в конце ХIХ — начале ХХ веков и истоки русскоязычного образования.

       В  кыргызской историографии устоялось мнение о всеобщей неграмотности населения края до Октябрьской революции. Лишь некоторые историки, вплотную исследующие процессы  образования до 1917 года, несмело утверждали о 4-5% грамотности местного населения. Но беспристрастное  изучение уровня грамотности населения того времени: наличие учебных заведений различного типа свидетельствует о достаточно большом количестве  людей, владеющих грамотой, умением писать, читать, считать. Представляется, что сама методика оценки грамотности населения была не совсем корректна. На каком языке и графике проверялся уровень грамотности? Если на знание русского языка и кириллицы, то возможно цифра 5% грамотности –соответствует  той действительности. Если  бы исследовалось количество населения, знающее арабскую письменность, то однозначно,  число грамотных  было бы  значительно больше и возможно, по приблизительным подсчетам, достигала бы  не менее 20% грамотности среди  местного населения, а в оседлых районах — и того больше. Попробуем наверстать упущенное.

Так, еще с VIII –века на территории современной республики существовали мектебы и медресе. Первые, буквально означали «место, где пишут», вторые – «место учения»; открытие их  тесно связано с распространение ислама в Средней Азии.  В них изучали Коран, арабский язык, учили чтению и письму на арабском языке, адату (свод правил поведения мусульманина).

Как известно, нынешняя  территория Киргизии, после вхождения в состав Российской империи и   до революции была разделена на несколько областей : Семиреченскую, Сыр-Дарьинскую, Ферганскую, входивших в Туркестанский край. Нам известно, что количество мектебов то увеличивалось, то уменьшалось, так, по данным инспектора 3-го района Ферганской области, куда входила территория Южной Киргизии, в отчете за 1914 года отмечалось, что  «мектебы точному учету не подаются. Во всяком случае  их нужно считать сотнями» (1). В Семиреченской  области  в Пишпекском и Пржевальском уездах в 1913 году  было 59 мектебов (2). Что касается медресе, то к 1914 году в Ошском уезде было 88 (как собственно  медресе действовали лишь 7 медресе, остальные были схожи с  мектебами), в Пржевальске было одно медресе(3). В них наряду с углубленным изучением Корана, шариата, давались элементарные знания по арифметике, географии, истории.  Одним  из самых знаменитых медресе  города Оша в середине 50-х годов ХIХ  веков считалось медресе Алымбек-датки  (он был супругом «алайской царицы»  Курманджан-датки, сам крупный государственный деятель ХIХ века), по богатству и количеству учеников ему не было равных. Содержание и обустройство медресе обеспечивалось вакуфом – имущество, которого не могло быть отобрано и доходы от которого вносились в пользу религиозного учреждения, каковым являлось медресе. Так  медресе Алымбек-датка  в г. Оше имело 100 вакуфных лавок, что обеспечивало высокую оплату труда попечителей, учителей, а также стипендии учащимся  всех классов – начиная с младших и заканчивая старшими классами.

В начале ХХ века на землях, заселенных тюроязычными народами начинается реформирование  учебных заведений. Наряду со старометодными заведениями, открываются так называемые новометодные школы. Важную роль в пропаганде и распространению новометодных школ или как их еще называли «усули-джадид» сыграли татарские просветители, особенно талантливый организатор и просветитель Исмаилбек Гаспринский. Это движение, получившее название движение джадидистов, ратовали за обучение детей не  только религиозным канонам, но за широкое внедрение в школах  общеобразовательных знаний. Программа этих школ предусматривала трехклассное обучение, рассчитанное на четыре года. В учебный план   были включены преподавание  таких предметов как география, грамматика, логика, пересказ, стилистика, чтение, арифметика, геометрия, гигиена, чтение Корана, история ислама, естествознание, история России и Востока. В отличие  от старометодных школ  они размещались, как правило, в приспособленных для обучения детей зданиях, там были парты, доски, столы для учителей, географические карты.  Учебники и книги для этих школ издавались в Казани, Уфе. Менялась и методика обучения – вместо буквослагательного  заучивания внедрялась методика  объяснительного, звукового обучения.

Значительная часть местного  населения видели преимущества обучения детей в новометодных школах. Начиная с 1901 года  несколько старых  мектебов в Пржевальске, Пишпеке, Токмаке, по настоянию родителей (основных содержателей школ, т.к. государство не выделяло средства для существования  школ) перешли на новый метод обучения. Новометодные школы появлялись  в различных районах Кыргызстана.  Так, в Чон-Кемине в  известной в истории  мектебе «Шабдания»  в 1909 году обучалось более 150 человек из различных районов. Такие школы открывались  в Кочкоре, Куртке, Тоне. В Оше было две подобные школы, где обучались более 100 учащихся. Во многих местах инициаторами открытия таких школ были родовые  аристократы,   манапы. Кстати, надо отметить, что в этих школах обучались не только мальчики, но имелись и новометодные школы для девочек. Так, в женской новометодной школе г.Пишпека в 1917 году обучалось 180 учениц, среди которых были татарки и кыргызки, а в г. Пржевальске действовала  подобная школа для татарских девочек (4).

Что касается вопроса уровня грамотности населения, то приведем еще один пример. Так, в городе Оше в 1910 году  с населением  44204 человека было: одно приходское училище для детей обоего пола, мужских мектебов – 20, женских -12; 5 –медресе, (5); кроме того,  действовала  русско-туземная школа, при которой были  вечерние курсы для местного взрослого населения. Итак, очевидно, что  число грамотных, обучившихся и обучаемых  в образовательных учреждениях различного типа, в канун Октябрьской революции был достаточно большим.

В новометодных  школах учеников  не обучали русскому языку, что  вызывало понятную  озабоченность со стороны чиновников от образования Туркестанского края. Были приняты решения о закрытии данных школ. Но многие из них действовали  до 1918 года. Дело в том, что данные школы давали хорошие (в соответствии тому времени) знания, готовя из местной молодежи – татар, узбеков и кыргызов, будущих просветителей, представителей нарождающейся  буржуазии. Что касается идеологической стороны обучения в данных школах, то джадидисты проводили  идею объединения тюркоязычных народов, для их активного участия в экономической и общественной жизни Российской империи. Особо хотела бы отметить заметный вклад в дело просвещения и обучения населения Кыргызстана  в начале ХХ века, татарских учителей-просвещенцев, составляющих костяк педагогов новометодных школ.   Но, наступательное шествие социалистической революции, ликвидация неграмотности, а затем, развитие школ на родных и русском языках, привели к окончательному закрытию  новометодных школ.

Отступив от хронологии, заметим, что история новометнодных школ как бы снова  повторилась в начале ХХI века, когда в молодой суверенной республике стали  открываться кыргызско-турецкие лицеи «Себат».  Первый из них был официально в присутствии высоких государственных деятелей Кыргызстана и представителей Посольства Турции в Кыргызской Республики,   открыт в 1992  году. В настоящее время  в данной системе около 30 учебных заведений, в которых учатся около 12 тыс. учащихся. В эту систему также входит   специальная  международная школа и  университет Ата-Тюрк-Ала-Тоо. Ныне данные   лицеи  расположены  во всех областях республики. С момента возникновения данной системы обучения граждан Кыргызской  Республики, турецкой стороной вложено более 115 млн. долларов США.

По словам учителей и родителей – эти образовательные учреждения  пользуются  спросом у населения, ибо, как говорят родители, там учащиеся имеют прочные знания по всем предметам. Выпускники,  оканчивающие лицеи, знают несколько языков, без особых трудностей поступают в высшие учебные заведения как в внутри страны, так и за рубежом. Более того, по результатам ОРТ выпускники этих  лицеев, как правило, получают высшие баллы. С ними может, наверное, конкурировать лишь  школа-лицей №61 г. Бишкека. Еще один факт, более 40% победителей республиканской предметной олимпиады 2014 года – это  учащиеся данных лицеев, а  также они представляют нашу республику на солидных международных олимпиадах по математике, физике, биологии, химии, английскому языку, становясь  победителями.

Что касается результатов  воспитательной работы в упомянутых лицеях, то выпускники, в большинстве своем отличаются высокой культурой поведения, хорошо разбираются в музыке, искусстве, привержены командному духу и к идее единства тюркоязычных народов мира, их взаимопомощи и поддержки. При этом  ни в одной программе обучения  данных лицеев, мы не найдем открытых призывов или материалов, подтверждающие эти идеи. Автор этих строк, будучи министром образования, не один  раз поручала сотрудникам Министерства тщательно проверять   содержания программ обучения в данных лицеях на предмет наличия идей или пропаганды  пантюркистских взглядов. Таковых не было обнаружено. Более того, во всех лицеях преподается русский язык, а в большинстве этих образовательных организаций учатся представители практически всех национальностей, проживающих в Кыргызской Республике – кыргызы, русские, узбеки, дунгане и т.д. Что касается педагогического состава кыргызско-турецких учебных заведений, то  из 1400 учителей, работающих в них только 180 – граждане Турции, остальные граждане Кыргызстана (6). Таковы  повороты истории:  то, что не могло осуществиться в начале ХХ века, органично внедряется в процесс образования молодежи   республики в ХХI веке.

Однако, в связи с известными событиями в Турции летом 2016 года, турецкая сторона объявила о «террористической угрозе» со стороны образовательных учреждений «Себат»,  созданных общественным деятелем Фетуллахом Гюленом и рекомендовала их закрыть. МИД Кыргызстана призвал Турцию не вмешиваться во внутренние дела страны. Более того президент Атамабаев А. на пресс-конференции 1 декабря 2017 года сказал: « Я не знаю Гулена, но путать школы «Себат» с политическими организациями, которые готовили перевороты в Турции и в Кыргызстане, абсурдно. Мы знаем, чем занимается «Себат». На той же пресс-конференции Президент Кыргызской Республики предложил переименовать «Себат» в «Сапат», и что школы не будут закрываться, но в них усилят  контроль.(7) Позже в состав учредителей этих школ и лицеев вошло Министерство образования и науки. Итак,  вернемся к основной теме проблемы.

В декабре 2005 года по инициативе КРСУ и КНУ был проведен представительный международный форум «ХХI век – век межкультурного диалога, экономического подъема и духовного возрождения на евразийском пространстве», приуроченный  к 125–летию  российского  образования в Кыргызстане. Форум прошел весьма торжественно, продуктивно. Естественно хорошие начинания дают импульс к  дальнейшему творческому поиску. Весьма возможно, что обозначение этой исторической даты основывалось на открытии первой русско-туземной  школы в  1884 году в поселении Каракундуз недалеко от Токмака, Пишкекского уезда.

Изучение фактов  по открытию русских школ  и привлечению в них детей местного населения дополняют и углубляют историю возникновения российского образования в Киргизии. Так, первая русскоязычная   приходская школа открылась в г. Токмаке в 1870 году (8). А в 1874 г. была основана Каракольская школа совместного обучения, где уже была налажена практика открытия пансиона для  кыргызских детей из различных волостей Пржевальского уезда ( там было 10 волостей), которые  обучались татарской грамоте и ежедневно посещали русскую элементарную школу для обучения русскому языку. Позже, в 1876 году подобный интернат был открыт при Пишкекском городском училище(9). Кстати, все эти учебные заведения содержались за счет ежегодных сборов  среди населения этих уездов (кибиточные сборы на обучение), т.е. на средства местного населения. Когда же сборы исчерпывались, то подобные учреждения закрывались.                                                                      Кстати, несколько  позднее эта форма  обучения — школа  с интернатом, весьма пригодилась для функционирования русско-туземных школ. Ибо зачастую кочевое население  не могло отправлять своих детей в школу регулярно. Дети вынуждены были во время откочевок  бросать учебу.

Итак, истоками российского образования в Кыргызстане, как представляется, можно было бы  считать именно открытие приходской школы в г. Токмаке в 1870 году, продолжением которого является  Каракольский  пансион. Таким образом, в 2005 году можно было бы отмечать  135-летие российского образования на территории нынешней республики. А в 2015 году- 145 летие.

Как указано выше,  первая русско-туземная школа была открыта 3 октября 1884 года. Уже в 1887 подобная школа была открыта в г.Ош. А  русско-туземная  школа, начавшая  работу в том же году в Токмаке, была самой большой по количеству учащихся. Да и обучались в ней кыргызские, узбекские, татарские, русские дети.

В 1916 году на территории нынешнего Кыргызстана функционировали 16 русско-туземных школ с охватом 750 учеников, среди которых 56 – девочек. Это сухие данные  статистики прошлых лет. У меня же состоялась «встреча» с деятельностью этих школ случайно. По заданию ЦК КП Киргизии, в середине 80-х годов прошлого столетия,  изучая уцелевшие архивные материалы о выдающихся деятелях Кыргызстана, стоявших у истоков национальной государственности в начале ХХ века, столкнулась с общей и весьма примечательной деталью в  их биографиях: значительная часть этих людей в свое время   получили образование в русско-туземных школах. Это Ю.Абдрахманов, К.Тыныстанов, Б.Исакеев,  Т.Айтматов, Х.Джиенбаев, Х.Шоруков, А Шабданов, Тынаев и многие другие.

Это обстоятельство заинтересовало меня,  желая более обстоятельно  узнать, что же собой представляли эти школы, их значение, роль  в истории нашей страны, я изучила большое количество архивных документов Министерства народного просвещения  по Туркестанскому краю Российской империи. В них были и ответы на многие вопросы.

Так, на одном из съездов учителей  края учитель из Джаркентской русско-туземной  школы ясно говорил, что « образованием инородцев преследуется то, чтобы приготовить их к общерусской культуре и развить их так, чтобы стремления их совпадали  с русскими интересами». И что, русско-туземные школы преследуют  цель «обучать детей туземцев так, чтобы полученными в школе знаниями могли с успехом пользоваться в жизни, и чтобы обучение в туземной школе лишь  служило — средством к дальнейшему образованию» (10). Помимо этого, конечную цель  образования местных детей российские просвещенцы видели в «их умственном и нравственном развитии, обучении русской речи и грамматике, сближению их с господствующим (русским) народом, с которым они составляют одно государственное целое, и приведение в их жизнь европейской культуры» (11).

Представляется, что осуществление этих целей позволило кыргызской  молодежи, окончившим эти школы, быть грамотными; стремящимися к постоянному самообразованию;  навыки, приобретенные в этих школах —  умение логически мыслить, анализировать —  раскрыли природные способности молодых людей, вовлекли их в бурный исторический процесс начала ХХ века  – в  политику, науку, культуру и искусству. Само же население, особенно ее передовая часть, отмечая будущность такого образования для своих детей, стремилась обучать своих детей в этих школах, да и сами молодые люди выбирали русско-туземные школы. В  этом отношении весьма показательна  автобиографии  Касыма Тыныстанова, который  писал о своем  большом желании учится  в русско-туземной школе. Приведу отрывок из его автобиографии (с сохранением авторской стилистики): « С 12 лет я был привезен отцом в город Каракол на учебу. Хотя я имел очень большое желание поступить в русскую школу – в интернат и получить образование на русском языке, царская политика не давала мне возможность, как происходившему из низшего сословия, осуществить свое желание. Вследствие  этого, все-таки я принужден был остаться в городе и продолжать свое образование в новометодной  сартовской (узбекской) школе, работая у частных лиц после занятий для поддержания своего материального существования. Тяжелое материальное положение и   плохо поставленная учебная работа в мусульманской школе,- писал он,- принудили меня еще раз попытаться поступить в интернат,   где занятия велись на русском языке. С этой целью я перебрался в Сазановку Каракольского уезда, где был интернат, образованный исключительно для киргиз. Но, вопреки моим желаниям, и в Сазановке существовала царская политика, которая принудила меня быть приходящим, и то по ходатайству переводчика-кыргыза мирового судьи, у которого я все время работал после занятий  в качестве прислуги. На другой  учебный год, после моего годичного обучения  в интернате в качестве приходящего, благодаря своей  способности к учебе и взятке заведующему интернатом  в сумме 6 руб., каковая  в то время равнялось годичному доходу в  хозяйстве моего отца, я стал учиться в нем.  Через год после моего поступления в интернат поднимается восстание» (12).(имеется ввиду события 1916 г – И.С.)

В поисках  учащихся этой школы, которую окончили наряду с К.Тыныстановым   выдающийся организатор, талантливый лидер  молодой республики Ю.Абдрахманов (13), участник II-съезда Коминтерна  Р. Забиров  и многие другие известные личности, в 1988 году я приехала в поселок городского типа Ананьево (бывшее  село  Сазановка). В сельском совете мне дали две фамилии самых старейших жителей села, которые по возрасту могли знать о существовании, ранее знаменитой русско-туземной школы. Это – Сапожников  Андрей Иванович и Мамбеталы Чаргынов.  Первый с каким-то недовольством  и раздражением вспоминал   о большом фруктовом саде вокруг  школы и о том, что «детей-киргиз, учившихся в этой школе  вывозили на  тройках на прогулку, и они были всегда одеты в европейскую одежду». Второй–Мамбеталы Чаргынов был очень больным, старым человеком, уже не встающим из постели.  Однако он с большим  воодушевлением  вспоминал о годах учебы в русско-туземной школе Байсоруна (ранее название  Сазановки). Рассказывал о большой, светлой комнате, где одновременно  учились два  класса. О том, что ученики сидели за партами и на стене, над  доской, висели  карта уезда и карта мира. До обеда учились на русском языке, а после обеда приходил молдо, и все ученики заучивали на арабском языке  суры из Корана, изучали шариат и адат на кыргызском языке.

По его воспоминаниям, у всех учащихся были тетради, учебники по русскому языку и литературе. Вспомнил и первое стихотворение, которое он выучил,  тихо продекламировал: «Петушок, петушок – золотой гребешок!». Говорил, что  учителем   был Иван Шахворостов, который с супругой жил тут же, рядом со школой. Она иногда  готовила ученикам вкусные пироги. Мальчики-учащиеся школы   были одеты в ученическую форму, на головах —  форменные фуражки, на кокарде которых был  герб уезда. Вспоминал  о том, что все ученики старались хорошо учиться, но если кто-то плохо отвечал, то учитель брал того за шиворот, подводил к картине  В.Верещагина «Бедный кыргыз», висевшей тут же в классе,  показывал ее и приговаривал, что если ученик   не будет стараться, то «станет вот таким бедным и несчастным…». Кстати, Мамбеталы-Агай говорил, что на стенах класса  висело множество репродукций  картин  с изображением природы Кыргызстана, России, картины В.Верещагина. Он рассказывал, что все ученики очень красиво и грамотно  писали на кириллице – это было неотъемлемым  требованием  учебы в интернате. Их  хорошо учили грамматике русского языка, правописанию,  они часто писали диктанты,  заучивали стихи Пушкина, басни Крылова. Все выпускники школы хорошо знали  действия арифметики: счет, сложение,  умножение, деление. По его свидетельству, большинство выпускников этой  школы, благодаря хорошим знаниям, которые давались в ней, стали в период Советской власти не только государственными деятелями, но и, организаторами образования,  учителями, работали во всех областях республики. И сам  М.Чаргынов   после восстания 1916 года и возвращения из Китая,  долгие годы учительствовал на юге страны. С улыбкой   говорил, что  те знания, которые  он  получил  в сазановской   русско-туземной школе,  были,  «почти как учительский институт»(14).

Выдающийся государственный деятель Киргизской социалистической республики Ю.Абдрахманов, который отличался энциклопедическими знаниями,  в совершенстве знал русский язык, очень грамотно, образно писал на нем, блестящий публицист, чему свидетельство  его знаменитые «Дневники», также учился в этой школе. В своей автобиографии и учетных листах на вопрос об образовательном  цензе он указывал  только Сазановскую русско-туземную  школу, в которой учился  три года и Каракольское высшее начальное училище, в которое поступил в 1915 году и не закончил,  смог проучится лишь менее года до начала киргизского восстания 1916 года. «После этого,- пишет он, — занялся самообразованием, путем чтения книг» (15).

Таким образом, считаю, что  встретится, беседовать  с одним из последних  учеников  этой знаменитой русско-туземной школы  Чаргыновым М., который с теплотой рассказывал о том, что вместе с ним учились и его племянник Касым Тыныстанов, а также  Юсуп Абдрахманов, — было большой удачей для исследователя.

Образный и живой рассказ о сазановской русско-туземной школе, с уст очевидца и участника процесса,  дали мне значительно больше информации,  чем сухие архивные  отчеты о наличии и функционировании этих учебных заведений  на территории Кыргызстана.

Учитывая, что программа, методика обучения в русско-туземных школах была отработана и едина, следует полагать, что такие знания давались почти во всех 16 подобных школах. Именно эти школы     воспитали   большую когорту, выдающихся деятелей республики, которые во время Советской власти взяли в свои руки  управление молодым государством, заложили фундамент социалистической   экономики, социально-культурного, духовного  расцвета кыргызского народа в ХХ веке.  Именно эти  школы создали  крепкую основу российского образования в нашем крае  и далее – заложили базовые начало для быстрого развития   школ  с русским языком обучения в советский период, которые   пользовались и пользуются высоким авторитетом у  населения  республики и поныне.

Болджурова И.С. профессор, доктор педагогических наук. 2018 год